— Насколько часто в судах рассматривают корпоративные споры? Их число растет или падает?
— Можно сказать, что число корпоративных споров из года в год стабильно. Это подтверждает статистика.
За первое полугодие 2023 года арбитражные суды субъектов РФ приняли к производству 10 769 заявлений по корпоративным спорам и из них 1509 заявлений по спорам, связанных с принадлежностью долей или акций. Из общего числа 9 877 дел остались нерассмотренными на конец периода, а всего за это время завершено 10 701 дел.
-
При этом число споров конкретно в Арбитражном суде Новосибирской области сложно выявить, поскольку суд не публикует свои статистические данные отдельно по корпоративным спорам.
Если говорить про причины корпоративных споров, то ими становится не только раздел активов, долей или акций компаний. Эти же споры могут касаться взыскания убытков с органов управления, оспаривания сделок.
— Дело «Электроагрегата», которым занималось ваше бюро, дошло до Верховного суда. Как часто стороны конфликта доходят до этой инстанции и с каким результатом?
— В большинстве случаев судебные акты по корпоративным спорам действительно обжалуют вплоть до Верховного Суда РФ. Но при этом количество споров и решений, по которым кардинально меняется ситуация в вышестоящих инстанциях, небольшое.
— Насколько типичным является дело «Электроагрегата» для Сибири? Что, по вашему мнению, отличает это дело от стандартных корпоративных споров?
— Это нестандартная ситуация. В основе стратегии наших оппонентов была попытка использования уголовного дела для установления факта хищения акций, а затем последующий пересмотр судебных актов в арбитражных делах по вновь открывшимся обстоятельствам. При этом в кейсе по уголовному делу был вынесен не обвинительный приговор, а постановление о прекращении уголовного дела в связи со смертью обвиняемого.
В последнее время стратегия криминализации гражданско-правовых споров стала более распространена. Например, есть случаи, когда в арбитражном суде начинается спор и параллельно подают заявление о возбуждении уголовного дела.
Можно также отметить, что этот спор акционеров «Электроагрегата» очень сложный, о чем свидетельствует наличие в нашем деле двух заключений кандидатов юридических наук в отношении преюдициального значения постановления о прекращении уголовного дела в связи со смертью обвиняемого.
К сожалению, судебной практикой не выработан единый подход к оценке преюдициального значения постановления о прекращении уголовного дела в связи со смертью обвиняемого.
Недавно суды поставили точку в длительном споре акционеров АО «Электроагрегат», который рассматривался в судах более десяти лет. Во время затяжных судебных разбирательств умер экс-президент совета директоров АО «Электроагрегат» Александр Одинец, что вызвало новый виток конфликта.
АО «Электроагрегат» — крупнейшее промышленное предприятие в Западной Сибири. Сконцентрировано на разработках и производстве систем электроснабжения, электроустановок, дизельных электроагрегатов мощностью до 3000 кВт, систем управления военного и гражданского назначения различного исполнения.
В конце 2011 года новосибирский предприниматель Евгений Грибов и аффилированные с ним лица приобрели 40% акций АО «Электроагрегат». Еще 44% акций предприятия принадлежали группе акционеров, связанных с Александром Одинцом. В 2012 году партнеры договорились реализовать часть пакета акций предприятия третьему лицу. По заявлению Евгения Грибова, фактически с ним расчета не произвели.
— Часто ли к арбитражу подключают уголовное преследование? Можно ли это считать механизмом давления?
— Сейчас, с учетом общей тенденции повышения авторитета силовых структур в РФ, возбуждение уголовного дела стало более распространенным явлением. Думаю, что в ближайшее время ситуация будет только усугубляться.
Стоит отметить, что ситуации бывают разные, но лично я не во всех них вижу состав преступления. В большинстве ситуаций это действительно делается для создания рычага давления. Зачастую люди становятся более сговорчивыми, имея меру пресечения и потенциальную возможность потерять свободу.
Есть еще одна проблема — сложность погружения и исследования сотрудниками правоохранительной системы правоотношений бизнеса. Для того, чтобы наиболее эффективно расследовать дела по экономическим преступлениям, нужно прийти в следствие из консалтинга, но я таких случаев карьерного пути сотрудников правоохранительных органов не встречала.
— Какие особенные компетенции и опыт нужны для эффективного разрешения таких споров?
— В первую очередь для решения таких споров необходимы знания как минимум арбитражного процесса и корпоративного права, уголовного процесса и уголовного права.
Чтобы представлять интересы доверителя в уголовном процессе, также необходим адвокатский статус у юриста, за исключением случая представления интересов потерпевшей организации. Чтобы осуществлять защиту по уголовному, делу адвокатский статус обязателен. Это довольно редкие компетенции на рынке — когда адвокатское бюро обладает экспертизой как в гражданско-правовых отношениях, так и в уголовном праве.
— Много ли на рынке адвокатов и юридических бюро, способных работать на стыке гражданского и уголовного права?
— Я знаю только пару компаний, которые крепко стоят на ногах в этой нише. Сейчас становится больше адвокатов, пришедших в профессию из консалтинга, но по-прежнему мало компаний, работающих на стыке уголовного и арбитражного процессов. Большая часть консультирующих юристов находится либо в нише «цивилисты», т. е. работают по гражданско-правовым спорам, либо в нише «адвокаты по уголовным делам».
— Есть ли в вашей практике подобные случаи помимо «Электроагрегата»? Как развивалось дело и чем оно закончилось?
— Подобные кейсы — профиль нашего бюро, и в нашем портфолио много подобных споров. Например, в 2018 году бюро Sollars добилось пересмотра судебного акта Арбитражного суда Новосибирской области по вновь открывшимся обстоятельствам на основании приговора Центрального районного суда и вернуло похищенное здание предприятию. Так, до вынесения приговора было несколько судебных актов в 2013 и 2014 годах об отказе в удовлетворении требований, но приговор расставил все по своим местам.
В другом деле, предвосхитив обвинительный уклон антимонопольной службы, мы получили толкование нарушенной нормы права в Верховном Суде РФ, и вопрос о нарушении отпал.
Сейчас у нас в производстве также серия дел по комплексной защите клиента в рамках банкротных споров и уголовного дела. Уголовное дело возбуждено оппонентами в качестве рычага давления на нашего клиента, но мы добились промежуточного прекращения уголовного дела, показав, что мошенничества нет и быть не может. В данный момент это дело приостановлено.
Еще один проект у нас на анализе. В нем параллельно с арбитражным делом о взыскании задолженности за выполненные работы по государственному контракту обе стороны обратились с заявлениями в полицию.
С уверенностью могу сказать, что тренд работы на стыке различных отраслей права развивается. В конфликтах все чаще используются уголовные дела и контролирующие органы.
У нас уже сформировалось устойчивое выражение «расширение линии фронта», а это значит, что ты как профессионал выходишь за пределы конкретного спора и понимаешь, анализируя действия оппонентов, какие еще болевые точки есть у них и у твоего клиента.
— Что в целом выгоднее для компании и ее бенефициаров — решить вопрос мирно или идти в суд? И почему?
— Мы всегда говорим клиентам, что если есть возможность договориться, то нужно договариваться: это всегда экономия ресурсов. Однако не всегда с другой стороны есть договороспособные партнеры и имеется точка для договоренности. Для многих наших клиентов и оппонентов суд — дело принципа.
— За какие кейсы, подобные делу «Электроагрегата», берется адвокатское бюро Sollars и как взвешивает решения о работе по подобным спорам?
— Мы сопровождаем комплексные проекты, комбинируя, например, банкротное право и уголовное. Так, в одном из дел должник не предоставил в дело о банкротстве ни одного документа бухгалтерской отчетности, вывез все материалы и оборудование, оставив кредитору голые стены старого производственного корпуса и претензии на сумму около миллиарда. Нам удалось его поймать по банковским выпискам на нерепатриации валютной выручки в РФ. После возбуждения уголовного дела бенефициары должника пошли в диалог о гашении задолженности.
Прежде чем начать работу, мы стратегически оцениваем перспективы — временные и денежные издержки, а также потенциальные результаты с прогнозом в процентах так, чтобы на основании нашего документа собственники бизнеса, не знающие право, могли принять управленческое решение.
Помимо владения блоками цивилистики и криминального права, наша команда имеет уникальную компетенцию по бизнес-анализу в методологии ВРМ 4.0 и анализу технических документов; мы в большей степени юристы-«технари». Эти навыки позволяют быстро и достоверно самим, без привлечения экспертов, устанавливать картину дела, а затем уже транслировать ее суду и правоохранительным органам, переводя с технического и бизнес-языка на юридический. Такая методика позволяет управлять рисками по спорам, заранее просчитывая последствия каждого шага.
— Как собственнику бизнеса понять, что ситуация развивается в негативном ключе и уже пора обратиться в специализированное адвокатское бюро?
— Самый первый маркер для обращения к юристам — наличие потенциального конфликта с партнерами. Часто права на бизнес оформлены с погрешностями, и для того, чтобы эффективно отстаивать свою позицию, нужно заранее привести документы в порядок. В некоторых случаях при обращении к нам шансов на победу уже нет, потому что в условиях потенциального конфликта некоторые документы не были оформлены как следует, а другая сторона, напротив, подготовилась.
Второй маркер: факты подачи против вас заявлений в суд и правоохранительные органы. При наличии таких фактов чем быстрее вы обратитесь за защитой, тем больше возможностей у вас будет. Ну и третий: если в отношении вас совершили преступление или есть неоднозначная с криминальной точки зрения ситуация, то мой совет — обращаться первыми с заявлением в правоохранительные органы и излагать свою картину произошедшего. В уголовном праве работает правило: кто первый рассказал историю, тот рассказал правду.
