Компания OCSiAl, открытая в Академгородке в 2009 году, стала первой в мире, производящей одностенные углеродные нанотрубки в промышленных масштабах — до 10 тонн в год. В основе производства лежат идеи и исследования Михаила Предтеченского, которые также позволили значительно снизить цену производимых трубок, впервые сделав их применение в индустрии экономически доступным. Первая установка по синтезу была запущена в 2014 году. В текущем году Предтеченский рассчитывает запустить установку мощностью 50 тонн нанотрубок в год.
Про нанотрубки и легкие машины
— В истории были каменный век, бронзовый век, железный век и кремниевый век — все они определялись тем или иным материалом в своей основе. Я думаю, сейчас уместно использовать понятие «углеродный век». Сегодня остро стоят две проблемы: резкий рост потребления материалов и продуктов растущим населением планеты и, как следствие, увеличение выбросов углекислого газа.
Первоочередная задача нанотрубок — уменьшение количества потребляемых материалов. За счет чего это осуществимо? Берем материал, добавляем одну десятитысячную долю нанотрубок от всей массы и получаем фактически новый материал с уникальными свойствами.
Такие материалы с нанотрубками, к примеру, коренным образом изменят существующую технику. Представьте машину в два раза прочнее и в четыре раза легче современной. Она будет не только быстрее, но и экономичнее — в разы снизится расход топлива.
О науке как бизнесе
— Нанотрубки — это фундаментальное открытие. И сейчас идет спор о том, насколько значима такая наука. Я скажу так: нет фундаментальной науки, есть фундаментальные результаты. Если ученый занимается исследованиями, говорит об их важности, но при этом результаты никому не интересны — в чем здесь фундамент? Процесс может вести вникуда, и его можно называть хоть фундаментальным, хоть прикладным, если за это платят. Реальные результативные научные открытия, как правило, приводят к появлению нового продукта как, например, открытие графена.
В истории есть примеры, когда в некоторых высокотехнологичных странах государство не тратило деньги на науку. Развитие происходило за счет коммерческих компаний, которые спонсировали науку и занимались наукоемким бизнесом.
Например, наши лаборатории по оснащению превосходят многие лаборатории институтов, мы привлекаем специалистов из вузов. Что до стимулирования науки — это можно делать как деньгами, так и законами. Главное — браться за нее и делать.
Про торговлю тоннами
— Прелесть нанотрубок еще и в их чрезвычайно низких концентрациях, необходимых для кардинального изменения свойств материалов. Например, одного килограмма нанотрубок хватит, чтобы улучшить километр асфальтированной трассы — срок службы асфальта будет в четыре раза длиннее.
До нас торговали граммами, а мы производим и реализуем материал тоннами. Когда мы вышли с нашим продуктом на рынок, то отправили в несколько тысяч компаний бесплатные образцы по одному грамму. И ушло на это всего пару килограмм. Данное действие сразило всех.
Продукцию OCSiAlа можно использовать в аккумуляторных батареях для увеличения их емкости и срока службы, в смолах и красках для обеспечения проводимости электричества и улучшения механических качеств. В перспективе добавление нанотрубок в материалы позволит создавать более легкие конструкции с повышенной прочностью.
О миграции ученых
— Чтобы появлялись новые идеи, нужна уникальная среда, ведь с учеными людьми перетекают и образуются новые идеи. В Академгородке исторически сформирована уникальная атмосфера, сегодня представленная в виде Технопарка и различных бизнес-структур. А начинается все с физико-математической школы при НГУ. Она, как пылесос, всегда стягивала талантливых ребят и замыкала их на себя.
Большинство успешных инновационных компаний и институтов у нас сегодня возглавляют выпускники этой школы. Дальше шел университет. И здесь работа организована так, что большинство студентов заняты в реальном сегменте науки. Например, в прошлом году НГУ по инициативе OCSiAl открыли кафедру нанокомпозитных материалов. Это, по сути, новая отрасль. И мы уже готовим для нее специалистов. Надеюсь, эти ребята принесут пользу нашей стране.
Можно строить гостиницы и дороги — это вещи важные и полезные. Но если мы построим только их, то в конце пути никакой науки не возникнет. Сперва должно быть существо — уровень научных исследований, кадры и условия для создания нового бизнеса.
Это ключевые факторы, которые надо учитывать при формировании научной среды. Что это значит? В наш регион должна стекаться молодежь. Нужны благоприятные условия для их привлечения: возможность работать неподалеку от дома на мировом уровне, ну и, конечно, получать достойную зарплату. Хорошая зарплата и перспективы важны не меньше чем, дороги и гостиницы.
Про управление людьми
— Совмещение науки и бизнеса — это редкое явление. Если было бы иначе — подобных OCSiAl стартапов сейчас было множество. Когда я работал заведующим лабораторией, я осознал, что обычно люди рождаются с таким сочетанием характеристик, это просто невозможно привить. Следовательно, нужно обязательно помогать ученому их развивать.
Сегодня офисы компании, помимо России, присутствуют в Люксембурге, США, Китае, Гонконге, Корее и Индии. Общий штат составляет больше 350 человек.
Ученый — человек уникальный и творческий. И за свою жизнь людьми «не учеными» я не управлял. Если мы хотим создать технологичный бизнес, нам нужны соответствующие условия для привлечения людей: это возможность решать интересные задачи и трудиться в компании мирового уровня. Кажется, нам удается — никто из нашей компании сам не увольняется. Помимо этого необходима, конечно, и рука управленца.
Что до меня — я не политик, а полевой боец. Мне приходится постоянно быть на острие дел, контролировать весь процесс. Может, поэтому в коллективе меня считают жестким.
Про сложность работы в России
— Вот, допустим, у вас есть желание взяться за науку. Что нужно? Идея. От идеи до готового продукта долгая дорога, которая отсеивает слабых. Но самый опасный участок дороги для изобретения наступает после — это внедрение. Внедрять новые проекты сложно.
Есть много компаний, которые открывали производство и закрывались, не разработав должной стратегии. В этом плане в России даже сложнее транслировать идеи в бизнес. Эту ситуацию хорошо обрисовывает анекдот. Спрашивает мальчик у отца президента, каково это — быть главным в стране. Отец отвечает: «Несложно. Это как кататься на велосипеде. Только велосипед горит, и ты горишь, и все вокруг горит».
Про амбиции и извлечение прибыли
— Когда я понял, что идеи нужно воплощать в жизнь, я создал свой небольшой частный институт, много работал с иностранными корпорациями, выполнял для них заказы. Щелчком, который запустил наш проект, стало мое знакомство с Юрием Коропачинским и его друзьями-бизнесменами. Амбиции, которые у нас были при создании проекта, требовали высочайших компетенций по всем направлениям: от знания бизнес-стратегии до научных массивов в области нанотрубок.
Комплексный подход — это отличительная черта наукоемкого бизнеса. Здесь нет какой-то одной опоры. Цель — извлечение прибыли из идеи. Вопрос не в том, как создать успешный бизнес, основанный на науке, а в том, как его растиражировать.
Первым делом мы сформулировали требования к бизнесу: он должен быть высокотехнологичным, должен оказать существенное влияние на технологический уровень планеты, в разумные сроки сформировать рынок и быть коммерчески успешным. После того как мы сформулировали эти требования, начался процесс перебора идей. Мой взгляд зацепился за нанотрубки, и стало ясно, что отказываться от идеи такого стартапа — глупо, ведь они удовлетворяли всем критериям. То есть, в отличие от большинства других стартапов, мы сначала сформулировали задачу создать масштабируемое производство «одностенок» и снизить на них цену, а только затем начали искать пути ее решения.
Про дешевые нанотрубки
— Низкая стоимость трубок здесь, конечно, принципиальна, ведь ситуация, когда вам необходимо заплатить $200 за необходимый объем трубок, чтобы улучшить материал стоимостью в $10, абсурдна. Максимальная цена компонента должна быть $1-2.
И нам удалось достичь этой цели — мы опустили цену в сто раз, не потеряв в качестве. Это та цена, при которой становится возможно массовое использование нанотрубок в индустрии.
Кроме того, нам удалось добиться создания цветных проводящих пластиков и резины. Раньше из-за добавления технического углерода подобные материалы могли быть лишь черного цвета.
Про конкурентов
— В 2012 году Showa Denko закрыли свое производство нанотрубок. Они производили сотни тонн многостенных нанотрубок, которые по характеристикам значительно уступают одностенным. Видимо, на начальном этапе компания не смогла правильно проанализировать материалы и рынки. При этом, остановившие производство компании до сих пор уверены, что само по себе направление перспективное.
На рынке «одностенок» сейчас существует лишь две крупные компании: наша и японская Zeon. Вторая продает трубки по цене порядка $10 тыс. за килограмм и производят они около тонны. В этом плане у нас есть не только преимущество в цене, но и в масштабах производства. Считаю, что такого успеха нам удалось достичь из-за уникального подхода к совмещению науки и бизнеса.
