В 1994 года Барт Голдхоорн приехал в Россию по университетской программе, годом позже — получил грант от IKEA Foundation на выпуск журнала «Проект Россия» — двуязычного издания о российской архитектуре, градостроительстве и дизайне. Журнал стал ведущим российским профессиональным изданием по архитектуре. Многие годы Голдхоорн выступал куратором выставки АРХ Москва, а также куратором и организатором многочисленных общероссийских и международных конкурсов. Сейчас — главный архитектор компании «Брусника».
— Что такое качественная жилая среда? Как ее определяете для себя вы и как она реализуется в проектах «Брусники»?
— Когда я изучал перемены, происходящие в российском жилье, после распада СССР, я понял что главной метаморфозой стало появление новой ценности — разнообразия. Архитектура не должна быть типовой, ее задача — вмещать как можно больше пользовательских сценариев и функций. Разнообразие предусматривает определение границ сущностей, территорий, явлений. В городской среде это, в первую очередь, границы между частным и общественным.
В основе подхода «Брусники» — разнообразие архитектурных и планировочных решений, совмещенное с квартальной застройкой. Это позволяет сформировать оживленное общественное пространство снаружи и тихий двор, предназначенный только для жителей, внутри.
— Почему «Брусника» предпочитает работать с иностранными архитекторами? По какому принципу их выбираете? Один из ваших коллег в интервью объяснил этот факт тем, что качественную среду могут и должны создавать только те, кто кто в ней вырос. Разделяете ли вы это мнение?
— Для меня этот подход стал сюрпризом. Долгие годы я занимался обратным — продвигал российских архитекторов. Но у нас есть серьезные аргументы в пользу такой модели. Главный среди них — мы совпадаем в видении современной жилой архитектуры. Несколько лет назад «Брусника» объявила конкурс на разработку коллекции фасадов. В результате, наиболее интересные предложения мы получили именно от зарубежных бюро.
— Как при этом — и при всех других инновациях — удается сохранять демократичный уровень цен? На чем удается сэкономить? Почему другие не могут?
— Во первых, работа с зарубежными архитекторами не дороже чем с российскими. Во-вторых, мы наряду с уникальными применяем типовые решения. Главный фокус моей работы в «Бруснике» — формирование единой стандартизированной системы элементов, конструктора, который четко регламентирует процесс создания архитектурных и планировочных элементов. Это можно сравнить с Lego, в котором есть тысячи стандартных элементов, из которых каждый раз можно создать что-то уникальное. Так мы развенчиваем стереотипы о типовом жилье.
— Кто сегодня формирует запрос на жилье? Как он изменился (и изменился ли) по вашему опыту за последние 10 — 15 лет? Как вы на эти изменения реагируете?
— После стольких лет типового домостроения говорить о том, что в России спрос рождает предложение, — нонсенс. Люди до сих пор не знают, каким может быть жилье, какие потребности оно может и должно «закрывать». Наши пентхаусы, квартиры с отдельным входом на первом этаже, квартиры с террасами и цокольным этажом отлично продаются. Во многом потому, что мы предугадываем, что нужно потребителю.
И здесь мы снова возвращаемся к вопросу разнообразия. Мы убеждены, что дом должен совмещать в себе как можно больше планировочные решений (в некоторых проектах «Брусники» их больше сотни). Сужение набора, сосредоточенность на одном типе или аудитории ведет к сегрегации территорий по уровню дохода. Разнообразие с точки зрения доступности жилья — такая же ценность, как и разнообразие функций.
— Как изменилось ваше представление о том, какой должна быть массовая застройка, с момента прихода в «Бруснику»? Какие задачи вы решаете в компании в роли главного архитектора?
— С момента знакомства с «Брусникой» я наблюдаю, как меняется наш продукт. Разница между тем, что мы строили пять лет назад и сейчас, колоссальна. Несмотря на то, что моя задача — развивать конструктор и типизировать решения, у нас получается сохранять разнообразие и внедрять новое в каждый проект. Наверное, самое знаковое изменение — рост качества среды, которую мы создаем, используя разные морфотипы застройки, стили и ландшафтную архитектуру.
— Комфортный город — среднеэтажный?
— В идеале — да. Но на практике реализовать этот подход можно далеко не всегда. Возьмем Екатеринбург, где располагается штаб-квартира «Брусники». Это город с плотной высотной застройкой. И это контекст уже не изменить, он воспринимается как норма.
Поэтому в центре Екатеринбурга на набережной Исети мы реализуем высотный многофункциональный проект. Здесь предполагается возведение жилых зданий до 49 этажей. Бытует мнение, что небоскребы — всегда нечто негуманное и неприятное. Но это утверждение верно только в том случае, если в квартале отсутствует общественная функция, а высотная застройка представляет собой цепь монофункциональных зданий.
Однако мы формируем иное пространство — комфортное, интересное, проницаемое. Здесь на уровне человеческого взгляда предполагается разнообразная и гуманная среда. В квартале будет создан парк, амфитеатр и рукотворный пруд, а сами высотные здания будут расположены на стилобате, в котором разместятся кофейни, магазины, офисы.
Екатеринбургу можно и следует ориентироваться на мировые урбанистические практики, например, на Роттердам, Нью-Йорк или Ванкувер, доказавшие, что они являются наиболее благоприятными для жизни.
— Не скучаете по «Проекту Россия»? Что вам дал опыт работы в журнале?
— Я рад, что вношу личный вклад в изменение архитектурного облика России. До этого я занимался только пропагандой урбанистических ценностей, оценивал работы коллег и отбирал проекты для публикации. Безусловно, этот опыт полезен и сегодня, когда наша компания, например, ищет новых подрядчиков. Как главный редактор я всегда старался показать читателям максимально разную архитектуру, которую создают люди иногда с диаметрально противоположными подходами к проектированию. И сегодня этот принцип разнообразия очень ценят в «Бруснике».